"Сняли флаг так называемой "лнр" и сожгли его": как жители Луганщины сопротивлялись оккупантам в начале полномасштабной войны

Три года назад населенные пункты Луганщины, которые располагаются рядом с российской границей, одними из первых попали под оккупацию. Захватчики считали, что их встретят с цветами и благодарностями. Однако украинцы и украинки вышли на митинги против оккупантов, показывая, что их здесь никто не ждал.

Восточный Вариант пообщался с жителями Старобельска и Марковки, которые попали в оккупацию сразу же после начала полномасштабного вторжения, чтобы узнать, как они сопротивлялись россиянам.

“Когда я увидела российскую технику, меня окутало ощущение физического страха”

Поселок Марковка, что на Луганщине, в 16 км от границы с россией. И 24 февраля 2022 года сюда уже зашли российские оккупанты.

Лариса Бондарь тогда работала в Марковском поселковом совете специалисткой информационной политики. А до этого — почти 20 лет была журналисткой в “Вестях Марковщины”. Она вспоминает, как вечером 23 февраля, за несколько часов до начала большой войны, слышала тяжелый грохот со стороны российской границы. А когда выходила из дома, то с восточного небосклона виднелось зарево. Утром, когда едва взошло солнце, Лариса направилась в центр поселка узнать, что происходит. Тяжелый грохот, который не прекращался, нарастал и становился громче. Вскоре марковчане увидели первые российские танки.

“Зашел танк, из него выглядывали россияне. Они оглядывались по сторонам. Был тремор, непонятные ощущения. Потому что, с одной стороны, я их ненавидела в тот момент, а с другой — было довольно страшно, потому что это же люди на военной технике. Мирные люди наблюдали за ними, кто-то снимал на телефон”, — вспоминает Лариса.

Старобельск — в 100 км от российской границы. Официально датой его оккупации считается 28 февраля 2022 года. Однако российская техника стояла в окрестностях города уже 25 февраля. Об этом вспоминает начальница Старобельской городской военной администрации Яна Литвинова.

“С первых дней захвата Луганщины люди активно комментировали ситуацию в социальных сетях. Все были взволнованы, но понимали, что это не нормально, что так не должно быть. На мой взгляд, никто тогда не мог представить, что может начаться такая масштабная война. Несмотря на обеспокоенность, люди выражали недовольство тем, что пришли россияне. Мы хотели показать оккупантам, что им здесь не рады”, — вспоминает Яна.

И в Марковке, и в Старобельске жители и жительницы начали сопротивляться. Несмотря на страх перед военной техникой, они выходили с патриотическими лозунгами и украинскими флагами на центральные улицы, чтобы подтвердить: “Луганщина — это Украина!”.

“Скандируя «Старобельск — это Украина», с флагами Украины и Евросоюза мы пошли по городу”

Первый митинг против оккупантов в Старобельске состоялся 2 марта. Его организовали представители районного и городского совета.

“Уже тогда люди выразили свою позицию. Когда мирные жители и жительницы шли колонной по городу, прозвучали первые выстрелы в воздух от вооруженных оккупантов. Это были первые ласточки, которые дали понять, что им наплевать на людей, что у них есть задание, и они будут выполнять его любой ценой”, — рассказывает Яна Литвинова.

Одна из советниц так называемого главы так называемой “лнр” предложила Яне встречу. В ответ на это глава Старобельска позвала неравнодушных жителей в центр города. Так, 6 марта в городе произошел второй митинг.

“Я понимала, что общаться за закрытыми дверями в такой ситуации невозможно. 6 марта собралось много людей, оккупанты потом назвали этот митинг «проплаченным». Мы были на центральной площади, и когда к нам никто не вышел, мы, скандируя «Старобельск — это Украина», с флагами Украины и Евросоюза пошли по городу. Мы показывали, что настроены мирно. Среди нас не было правоохранителей и военных. Мы хотели проявить свою гражданскую позицию, что мы не хотим преобразований на территории нашей громады и не хотим встречать оккупационные войска”, — рассказывает Яна Литвинова.

Старобельчанка Наталья Бондарь не смогла присоединиться к митингу 2 марта. Вместе с мужем она выехала к месту назначения, однако дорогу перегородили российские военнослужащие, которые перегоняли тяжелую технику.

Наталья работала в отделе прессы и информационно-компьютерного обеспечения Старобельского городского совета. Параллельно печаталась в “Вестнике Старобельщины”. Еще с 2014 года она освещала в своих статьях российско-украинскую войну, писала об украинских защитниках и защитницах, о вражеских обстрелах. С первых дней полномасштабного вторжения Наталья делала то, что умеет лучше всего, — информировала людей.

“Мы максимально сотрудничали с городским головой Яной Литвиновой: публиковали информацию о гуманитарной помощи, об укрытиях и бомбоубежищах, чтобы скоординировать людей. Мы сразу забрали документы ребенка из школы, поскольку учебное заведение уже через несколько дней объявило, что переходит на российскую программу обучения. Когда я увидела российскую технику впервые, меня окутало ощущение физического страха. Помню, я в те дни шла куда-то и вдруг увидела на дереве украинский флаг — это было радостное ощущение”, — делится Наталья Бондарь.

Не сумев посетить первый митинг, ко второму Наталья с мужем уже подготовились. К нему супруги шли пешком, без машины, чтобы быть более мобильными. В тот день собралось много людей. Наталья вела прямой эфир из центра города в социальных сетях, чтобы показать, что происходит.

“В тот день наши ребята сняли флаг так называемой «лнр», который захватчики успели вывесить, и сожгли его. Дальше мы пошли шествием к районному отделу полиции, где уже была «комендатура». Я не помню точно подробностей, но там уже была стрельба. К счастью, никто не пострадал. Я сейчас вспоминаю те события и понимаю, что захватчики нас как будто боялись в тот момент. Они не знали, что делать, они были растеряны. Понятно, что они не ожидали такого сопротивления”, — делится Наталья.

В Марковке проукраинские митинги против оккупантов начались через несколько дней после начала полномасштабного вторжения. Люди собирались возле поселковой администрации и возле отделения полиции, взяв с собой патриотические плакаты и украинские флаги. Тогдашний глава Марковской администрации говорил: “Все будет хорошо, скоро все закончится, все будет хорошо”. Лариса Бондарь вспоминает, что воспринимала его слова, как надежду, что украинские военные вскоре вернутся и все будет, как было до этого. Однако руководитель  администрации перешел на сторону оккупантов.

“Люди на митинге были разного возраста, представляли различные организации. И молодежь была, и пожилые люди, и семьи приезжали из окрестных сел, даже издалека. Были с плакатами, с флагами. Однако со временем оккупанты стали угрожать. А когда я увидела видео в интернете, как захватчики стреляют по ногам людей, поняла, что мирными митингами здесь ничего не решишь, потому что идти против вооруженных людей, когда они целятся в тебя, — это смертельная опасность”, — рассказывает Лариса.

Лариса с семьей выезжали из Марковки в конце марта, когда оккупанты уже задерживали людей, которые выступали против российской оккупации. Некоторых долго допрашивали, а некоторых — сажали в тюрьму и пытали.

“Видимо, нас очень разбаловала свобода”

Вечером 6 марта, после массового проукраинского митинга в Старобельске, оккупанты уже начали преследовать и забирать людей, которые принимали в нем участие. Поняв, что мирные люди не примут россиян, оккупанты прибегли к силовым методам подавления.

“Это самая болезненная тема. Я имела неприятную возможность дважды общаться с представителями оккупационной власти. Они приезжали микроавтобусом, забирали меня. Во время разговора они предлагали сотрудничество, что мне было совершенно не интересно, а потом начали угрожать жизнью не только мне, но и жителям громады, говоря, что «их кровь будет на моих руках». Зафиксированы отдельные случаи похищений людей, физических и психологических пыток.. По состоянию на сейчас есть информация о двух женщинах, которым вынесены приговоры. Как гражданские пленные, они находятся на временно оккупированной территории Луганщины. Преследуют и бывших военнослужащих, участников АТО/ООС”, — говорит Яна Литвинова.

Наталья Бондарь говорит, что тогда не понимала той опасности, которая на самом деле была:

“Мы были даже дерзкими тогда, видимо, нас очень разбаловала свобода. И мы понимали, что имеем право делать то, что считаем правильным. До полномасштабного вторжения мы имели права и свободу, мы просто это не осознавали и не ценили, как мне кажется. А тогда поняли, что можем это потерять. Мы выезжали из оккупации через россию, и когда пересекли границу с Латвией — было реальное ощущение, что мы снова на свободе”.

Лариса Бондарь вспоминает, что во время первого митинга в Марковке практически кричали оккупантам в лицо:

“Первый раз было не страшно. Это было на эмоциях. Думалось, или хотелось думать, что мы выйдем и сможем отстоять свой поселок. Не знаю, что нами двигало, но очень-очень верилось, что можем их прогнать. К сожалению, вынуждены были уехать мы”.

***

Несмотря на ожидания россиян, что в Украине их встретят с цветами, как “освободителей”, мирные жители, понимая смертельную опасность, сопротивлялись. Из-за запугиваний и похищений проукраинские акции прекратили, некоторые из участников были вынуждены покинуть родные земли. Однако это не изменило главного факта — жители востока выступают против российской оккупации, не желая быть частью “империалистических амбиций” страны-террористки.